Этапирование осужденных: что такое этап в тюрьме 2020 году?

Почему на женских зонах не бывает бунтов? По каким правилам живет женская тюрьма и чем она отличается от мужской? «Русь Сидящая» отвечает на эти вопросы. Вторая часть большого погружения в материал Светланы Осиповой посвящена этапу

«Приходят, как правило, во второй половине дня, называют твою фамилию и говорят: «Через час с вещами на выход»». Это сотрудник СИЗО оповещает заключенных об отправке на этап. Отправляют после вступление приговора в законную силу – в течение десяти дней после суда (или суда апелляционной инстанции) приходит так называемая «законка» (документ, который подтверждает, что приговор вступил в законную силу).

Ожидание

«Естественно, когда за тобой приходят, это шок.

Хотя ты это знал, ты этого ждал, но ведь непонятно, во-первых, куда везут, во-вторых, как это все будет происходить, потому что обратно же не возвращаются, узнать не у кого», – вспоминает Екатерина, в мае 2012 года ее этапировали из СИЗО-6 в ИК-2 в Нижний Новгород.

Обратно, конечно, возвращаются – если, например, по каким-то причинам возобновляется следствие по делу – но те, кто попал в заключение впервые («первоходы»), сидят отдельно от тех, кому грозит второй, третий срок, и первоходы с этими заключенными общаться не могут.

Этап считается самым страшным периодом заключения.

Во-первых, женщины не знают, куда их везут, об этом не говорят ни им, ни родственникам, ни адвокатам (чтобы «свои» не освободили заключенных во время этапа) – если повезет, можно узнать через старшую по камере, куда в данный момент «открыты» этапы (то есть в какие колонии отправляют), но может и не повезти, некоторые заключенные не знают о своем местонахождении до самого момента прибытия в колонию.

«Когда меня отправляли, был открыт Нижний Новгород и Мордовия. В Мордовию мне, конечно, жуть как не хотелось. Но ты ничего не можешь сделать, сидишь просто и ждешь», – рассказывает Екатерина.

Во-вторых, соответственно, заключенные не знают, сколько будет длиться этап, когда они смогут сообщить родственникам, куда их отправили, и какие вещи, продукты нужны.

Поэтому, как правило, женщины к этапу готовятся – родственники собирают передачу (весом не более 30 кг, как и обычная передача в СИЗО) – продукты, средства гигиены, сигареты, вещи – хотя вещевая передача должна быть раз в полгода, договориться и передать одежду можно. Женщин, к которым никто не приходит, не приносит передачи, на этап собирает вся камера:

«Кто что может дать, дают, – рассказывает Татьяна, бывшая заключенная. – Но что брать на этап, не знает никто, в СИЗО сотрудники об этом не рассказывают, специального списка нет, поэтому заключенные берут все, что считают нужным, по максимуму».

Когда женщина приезжает в колонию, оказывается, что количество вещей, которое разрешено взять с собой, очень ограничено.

Также, как правило, пропускают все продукты и средства гигиены. Вещи, которые сотрудники колонии отобрали, хранятся на складе.

Но, находясь в СИЗО, женщины обо всем этом не знают, они сидят с полными сумками, собранными родственниками или сокамерницами, не разбирают вещи – заключенные должны быть готовы в любой день быстро собраться и выйти из камеры со всеми вещами.

На «сборке» и в «столыпине»

Из камеры женщин-заключенных (как и мужчин) с вещами переводят на «сборку» (сборное отделение). «Сборка» – небольшая камера без окон, в ней две лавки: «Там куча народу, и все курят», – вспоминает Екатерина.

Из СИЗО заключенных ведут в автозак колонной по одному: «Ты идешь со своими баулами – у кого их пять, у кого десять. У меня было два, потому что я понимала, что все это надо на себе тащить», – рассказывает одна из бывших заключенных.

Мужчин, в отличие от женщин, во время подобных транспортировок заставляют садиться на корточки и держать руки на затылке, иногда еще цепляют наручниками к проволоке, женщины же просто идут строем.

В автозаке их везут на вокзал, точнее, в отстойник для вагонов, где сажают в столыпинский вагон («столыпин»), который потом прицепляют к поезду.

Чтобы понять, что такое столыпинский вагон, можно просто представить себе обычный вагон с обычными купе. А потом представить, что в купе нет окон, на их месте – глухая стена, а на окнах в коридоре стоят решетки.

Стена, в которой обычно находятся двери купе, представляет из себя сплошную решетку во всю длину вагона, двери, соответственно, решетчатые – чтобы конвой мог видеть все, что происходит в каждом купе-отсеке.

В каждом купе шесть полок (а не четыре, как в обычном вагоне) – по три с каждой стороны, и полки эти не мягкие, а деревянные, стола в купе нет. Если мест не хватает, между полками на втором ярусе устанавливается еще одна.

Как правило, женщины не сталкиваются с перелимитом во время этапа – в отличие от мужчин, которых в купе может быть и двадцать человек – соответственно, тогда у них нет даже возможности лечь.

Конвой

«Когда мы ехали, нас в купе было десять человек, но нам недалеко было ехать – три часа – и мы просто сидели на этих скамейках, – вспоминает Татьяна, ее в 2005 году этапировали в ИК-5 в Можайск. – Но эти три часа – тоже испытание. Все зависит от того, какой конвой: например, у нас был очень грубый конвой.

Женщины на нервах, кому-то хотелось в туалет, пить, но нас никуда не выводили, конвойные сказали: «Потерпите, вам ехать всего три часа». А есть конвойные, которые сами предлагают кипяток, спрашивают, не надо ли в туалет, открывают окна напротив нашего купе, чтобы воздух шел – так было, когда меня везли обратно в СИЗО.

Конвой – это живые люди, кто-то вымещает зло на заключенных, а кто-то просто делает свою работу».

На фото: столыпинский вагон изнутри

На этап должны выдавать сухой паек – заварные супы, его выдали и Татьяне, но кипятка не было, потому что «ехать всего три часа». По подсчетам Татьяны, с того момента, как ее вместе с другими женщинами-заключенными вывезли из СИЗО, до момента, когда их привезли в колонию, прошло восемь часов – все это время не было возможности ни сходить в туалет, ни поесть.

Часто заключенные едут в колонии днями, а то и месяцами. Конечно, не все это время они находятся в дороге, существуют специальные пересылочные тюрьмы, где временно содержатся заключенные – пока не наберется нужное количество заключенных и пока не пойдет поезд в нужном направлении.

Пересылка

В одной из камер такой тюрьмы в нижегородской области Екатарина жила восемь дней, а ехала до тюрьмы двое суток: «Вечером нас завели в вагон, полночи мы простояли на вокзале, потом нас прицепили к какому-то поезду, поехали, но очень медленно.

Утром нас отцепили от поезда, и мы снова долго стояли. Было очень жарко, пить конвойные не давали, окна не открывали, в туалет не выводили: «пока стоим – нельзя».

Нас спасало то, что в нашем купе под полкой на первом ярусе была дырка, а в соседнем купе ехали заключенные мужчины, они нам передавали сигареты, шоколадки, разговаривали с нами».

Екатерина не понимала, где находится — до того момента, пока их не привезли в СИЗО и не подняли в камеру, это был СИЗО-1 по Нижегородской области (Нижегородский централ).

В камере не было постельного белья, матрасы с клопами, никаких вещей. Так женщины жили восемь дней. Но в этой тюрьме была «дорога», по которой мужчины-заключенные со всех камер передавали женщинам одежду, сигареты, еду.

«Еду, которую там давали по расписанию, было невозможно есть, везде вонь и грязь, по сравнению с СИЗО-6 (Москва), это было действительно жутко», – рассказывает Екатерина.

Если в СИЗО, в котором находились заключенные до этапа, и было хорошее отношение со стороны сотрудников, то на этапе обстановка более нервная: «Ты сразу чувствуешь разницу – когда тебя сажали в автозак в СИЗО, кто-то сумку подал, кто-то что-то помог, а когда нас сгружали из автозака в «столыпин», наши сумки просто летали, и конвойные кричали нам: «Быстрее, метёлки!» – рассказывает одна из бывших заключенных.

Об этом говорит и Татьяна, вспоминая, как ее и других заключенных выводили из автозака на территорию колонии, кричали, торопили:

«Быстрее идите! Бросайте свои вещи!» – повторяет Татьяна слова конвойных. – Но вещи никто не бросает, потому что ты едешь в никуда, ты ничего не знаешь, кроме страшных слухов про зону. Ты держишься за свои вещи, потому что тебе их взять больше негде».

В течение всего этапа происходят постоянные переклички, заключенных женщин (как и мужчин) постоянно обыскивают – до «сборки», после «сборки», перед «столыпиным», в самом вагоне. Заключенные несколько раз раздеваются, одеваются, при обысках вещи постоянно вытряхиваются из сумок, собрать их потом быстро обратно очень тяжело.

А потом женщин привозят на зону и многие вещи отбирают. «Раздевают догола – что-то вроде медосмотра – и выдают форму, которую ты надеваешь и уже никогда не снимешь. Пока не освободишься», – вспоминает Татьяна. И каждый раз, когда к заключенной в зоне будет обращаться кто-то из сотрудников, называя ее фамилию, она должна будет назвать свои имя, отчество, год рождения, статью и срок.

P.S. Существуют также вагоны «повышенной комфортности» для перевозки заключенных.

Текст : Светлана Осипова

Женщина в тюрьме. Часть первая. СИЗО

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Источник: https://zekovnet.ru/zhenshhina-v-tyurme-chast-vtoraya-etap/

Пытки этапом

Эксперты рассказали «Новой газете» о юридической стороне вопроса этапирования, законно ли, что родственники и адвокаты до сих не получают никакой информации, и когда стоит ждать официальных новостей, где все-таки сейчас Ильдар Дадин.

Ильдара Дадина, гражданского активиста, отбывающего срок за участие в пикетах, отправили на «этап» ровно месяц назад.

За это время ни ФСИН России, ни сегежская колония (откуда Дадина этапировали) не согласились рассказать о том, куда его направляют. На сегодняшний день родственники не знают ничего о его здоровье и местонахождении.

Накануне президент России Владимир Путин поручил Генпрокураторе проверить ФСИН на взаимодействие с членами Общественной наблюдательной комиссии.

— Тайна этапирования заключенных в отдаленные регионы — это, к сожалению, распространенная российская практика. Она существовала всегда, еще с советского времени.

Впервые в современной России мы наткнулись на такую же резонансную историю с этапированием в отношении Михаила Ходорковского по первому приговору. Он ехал тоже около месяца в Краснокаменск. Если поднять публикации за 2005 год, там мы тоже найдем много шумихи в связи с тем, что его «нигде не было».

Такая же история случилась в 2013 году, когда «потерялась» Надежда Толоконникова. Ее около месяца этапировали из Мордовии в Красноярск.

Дадин не едет из пункта А в пункт Б. У него на этапе может быть остановок 10. Осужденный переезжает в поезде (это около двух суток) от одного следственного изолятора к другому.

На одну-две недели остается в каждом из них, пока не соберется следующий этап, который будет двигаться дальше.

И если следующая колония Дадина удаленная, и туда этап ходит редко, то этапирование может занимать от полутора до двух месяцев.

Потом, когда он, наконец, заезжает в колонию, его отправляют на несколько дней в карантин, и в течение 10 дней с момента прибытия колония обязана отправить уведомление семье. Причем письмо она отправляет почтой.

А почта у нас, как известно, идет не меньше недели. Таким образом, получается, что известие о местонахождении Ильдара Дадина может прийти спустя два, а то и три месяца.

И формально это будет полностью соответствовать российскому законодательству.

Нарушением прав человека является практика отбывания наказания далеко от дома. Это признал Европейский суд по правам человека. Почему? Сильно ослабляются связи с семьей — родственникам сложно посещать заключенного, потому что добраться в эту точку очень дорого.

Всех сейчас волнует вопрос: почему родственники до сих пор не знают, где Дадин? Но что нарушается тем фактом, что родственники не знают о его местонахождении? Они все равно, пока он на этапе, не могут с ним увидеться или отправить передачу. Да, мы не знаем, где он, и поэтому мы переживаем. Я понимаю, что это вопрос сложный. Если с ним сделают что-то плохое — это преступление, но недовольство должно вызывать другое.

Колоний общего режима вокруг Москвы тьма тьмущая.  И зачем его отправлять в Сибирь — это совершенно непонятно. Если эта практика будет признана незаконной, вот тогда и отпадет необходимость в длительных этапах.

— Что необходимо сейчас сделать с нашим законодательством? Во-первых, нужно ввести требование об обязательном информировании адвокатов, участвующих в деле. Не родственника, когда осужденного уже доставили в конечную точку. А адвоката в момент убытия из первой колонии. Я считаю, что информация о том, куда направлен осужденный, не несет угрозы его безопасности.

Маршрут передвижения, естественно, раскрываться не должен. Потому что ситуации бывают всякие — в наших тюрьмах сидят не только политзаключенные, но и иногда там сидят, правда, опасные люди.

Во-вторых, в промежуточных пунктах этапа заключенному должно быть разрешено пользоваться телефонной связью, чтобы сообщить и родственникам, и адвокатам о своем местонахождении, состоянии здоровья, возможных жалобах.

Необходимо понимать, что

период этапа — это период беззакония. Он может длиться месяцами. Человек пропадает, а где и через сколько он «вынырнет» невозможно предугадать. В этот период этапируемый находится в состоянии «вещи». Он абсолютно бесправен.

В СИЗО или колонии теоритически и практически надзор ведется. Но в период этапа начинается полная неизвестность…. Человек пропадает во временной яме. Он будет кататься столько, сколько захочет ФСИН. У нас способов его оттуда извлечь нет.

— Месяц — это, конечно, много. Но в моей практике, например, мы разыскивали Леонида Развозжаева тоже довольно долго.

Хотя теоретически у нас было представление: сначала он едет в Иркутск, а потом вроде бы его оттуда везут в Красноярск.

Вообще, я не вспомню в нашем законодательстве нормы, которая обязывала бы извещать о местонахождении заключенного родственников и адвокатов. Это не значит, что ее не должно быть, но на деле ее действительно нет.

Самое главное, с разумной точки зрения, непонятно, зачем не сообщать? Вряд ли они его специально прячут. Это громкое дело, все равно найдется. Если на нем будут последствия насилия, это обязательно всплывет.

Теоритически во время этапа с человеком могут приключиться какие-то неприятности.

Но с учетом скандального характера дела, я все-таки думаю, что с Ильдара все будут пылинки сдувать.

— Случай не столь уникальный, что так долго нет новостей о том, где Дадин. Слава Богу, президент сейчас обратил внимание на то, что ФСИН такое творит.

Они просто перебрасывают людей в какую-то зону, и человек этапом может идти несколько недель с пересадками. Если они будут дольше двух месяцев его везти.… Это, знаете, надо с большим талантом подойти к делу, чтобы так долго пересылать человека.

В самое ближайшее время мы узнаем, где он. В противном случае это будет граничить с преступлением.

В нашей правоохранительной системе все возможно, но это уже выходит за рамки. На этапе заключенные наименее подвержены прокурорскому наблюдению, поэтому подвергаются всяческой опасности. Насилие может быть совершено, в том числе, и со стороны сокамерников. Охранникам же глубоко до лампочки, они смотрят, чтобы только трупов не было, а что там внутри этих купе, им все равно.

Здесь необходимо смотреть закон о ФСИН внимательно. За тем, чтобы: а) сделать более прозрачной эту систему, б) ввести более серьезное наказание за нарушение должностных обязанностей.

Если система прозрачная, мы сможем контролировать эти нарушения. А если еще есть закон в отношении лиц ФСИН, то они тоже в курсе, что с ними будет за неправомерные действия в отношении заключенных.

Сразу снимается много вопросов.

Источник: https://www.novayagazeta.ru/articles/2017/01/04/71060-pytki-etapom

Этапирование

Когда звучит слово «этап», душа зека замирает, ощущая смутное беспокойство. Этапы это всегда неизвестность, всегда новые люди, испытания, когда все твое прошлое, весь твой нажитый авторитет исчезает и бороться за место под солнцем приходится начинать с нуля, как и в первый день в тюрьме. Как правило, именно на этапах происходят разборки. Когда конфликт не завершен и арестантов разделяют тюремные стены, они говорят друг другу «увидимся на этапе», или «увидимся в этапке (камере, куда собирают всех перед отправкой)» и это звучит как реальная угроза. По крайней мере, ее надо сдержать, дабы не уронить свое арестантское достоинство.

Этапируют обычно из СИЗО к местам отбывания наказания, реже — подследственных в случае задержания в одном месте, а месте совершения преступления и соответственно суда и следствия в другом. Также возят между зонами, чаще всего на лечение, возят подследственных на психиатрическую экспертизу.

Этапировать могут очень долго — чтобы проехать Россию может понадобиться месяца два. А если вдруг надо пересечь границу, например, между Россией и Украиной, то может затянуться и на полгода.

На этапах коронуют в воры и опускают в петухи. Это и лишения, и унижения. На этапах остро ощущается бесправность — легко получить дубиной по спине, или прикладом по почкам, быть укушенным собакой.

Каждый этап — это как минимум два шмона, при отправке и прибытии, шмоны всегда тщательные, с раздеванием, с ломанием вещей.

Это всегда психологическое давление — передвижение под дулами, бегом — крики, удары, собаки.

Но вместе с тем на этапах можно повидаться со старыми друзьями, подельниками, узнать последние новости, увидеть краешек вольного мира. Да и впрочем — для одних новые люди это страх и проблемы, для других — новые знакомства и впечатления.

Отправляться на этапы с большим баулом не стоит — автозак, вагонзек, снова автозек, двигаться с сумкой под дубинками сложно. К тому же идеал босяцкой жизни — минимум собственности, непривязанность к вещам, легкость.

Поэтому, учитывая тесноту столыпинских купе, обостряющую это отношение, обладателей больших сумок не только просто не любят, но и всячески пытаются развести на содержание этих самых сумок, а то и в открытую чморят. На этапах у конвоя можно обменять что-то из вещей на чай, сигареты, консервы. Мастера умудряются даже заварить чифир в купе — сделав бездымный факел из простыни, заслоняя огонь от конвойных своим телом (или, что проще конечно, договорившись, с ним). У приготовленного таким способом напитка конечно же особый вкус — маленького кайфа от нарушения правил, от глоточка свободы. Справить нужду периодически выводят — по нормам, кажется, каждые 4 часа, но на практике бывает по всякому — по одному человеку в сопровождении конвойного. Бывает, что и не допросишься — для этого народ запасается пластиковыми бутылками. Сначала с них пьют запасенную воду, затем туда отливают. А если у кого вдруг понос, а бывает и такое, то тут начинается цирк — и смех, и грех. Поэтому, зная, что пора на этап, бывалые зэки за сутки до того почти перестают есть, с утра — пить.

Если еще учесть, что в дороге тоже никто не кормит (выдают сухпаек в виде хлеба, сахара, может быть даже какой-то консервы, но все это достаточно скудно), потом по прибытии в новую тюрьму пока попадешь в камеру может пройти еще целый день — итого двое-трое суток голодухи.

На этапах можно даже побыть с женщиной, предварительно через стеночку купе договорившись и получив согласие на свидание с соскучившейся по мужской ласке арестантке, а затем ночью, уболтав конвойного сержанта, отдав ему пару пачек сигарет, провести полчасика в тамбуре у туалета. Это конечно экзотика — слишком много всяких «если…», но бывает.

Но это все не самое страшное в этапах. Этапов боятся в первую очередь те, кто чувствует за собой какие-то косяки из прошлой жизни, как вольной, так и тюремной.

Все стукачи, все беспредельщики, покидая стены тюрем и зон, остаются без своих крыш, которые им обеспечивали в той или иной мере опера. В стенах этапки, где народ собирают перед этапом, их судьба уже никому не интересна — они отработали свое и о них уже забыли.

Теперь они наравне с остальными. Как правило спрос происходит именно здесь. Убивают редко — по крайней мере, в наше время, а вот опустить — это в два счета. Предъява — пара минут на «прения» — и исполнение.

Самый щадящий способ — пощещина, что сбрасывает статус человека на ноль. Более радикальный — головой в дючку (в очко), если таковое имеется, что сразу делает человека «законтаченным», «опущенным».

• Поэтому этапов боятся и те, кто не уверен в себе — этапы это, прежде всего, новые люди и очень стесненные обстоятельства, где конфликт может возникнуть из-за одного сантиметра пространства.

Источник: http://www.tyurma.com/etapirovanie

Этап в мужскую колонию: как к нему готовиться и чего ожидать

К месту отбывания наказания осужденного увезут не сразу, а только после того, как из суда в СИЗО поступит справка о вступлении приговора в законную силу. После получения такой справки осужденного обязаны направить в колонию первым же этапом.

Обычно этапы уходят с определенной периодичностью, — нередко хорошо известной тем, кто уже давно находится в СИЗО, поэтому если есть такая возможность, хорошо бы навести справки.

Впрочем, отправлять каждого заключенного отдельным этапом сотрудникам ФСИН невыгодно, а потому существует практика ожидания, пока соберется достаточное количество заключенных для транспортировки, чтобы отправить всех одновременно.

Не стоит брать более двух сумок и перегружать их: будет тяжело переносить их на длинные расстояния от автозаков до вагонов, по длинным коридорам и между этажами тюрем. Кроме того, по прибытии на пересылку осужденному выдадут еще и скрученный матрас (он много весит и его неудобно держать) с постельным бельем, тарелкой, кружкой и ложкой.

При наличии даже двух сумок дотащить все это разом до камеры очень трудно, а сходить дважды туда-обратно, скорее всего, не дадут.

Поэтому лучше сложить в разложенный матрас тарелку, кружку, ложку, скрутить его максимально туго и перевязать перекрученной в некое подобие веревки одной из простыней, держа за которую, как за ручку, этот своеобразный баул можно будет переносить.

В некоторых колониях и тюрьмах вновь прибывшим не дают тарелок, кружек и ложек – вилки строго запрещены, — также, как и все столовые предметы из стали. Поэтому на этап имеет смысл на всякий случай взять с собой многоразовую пластиковую посуду, пластиковые ложку и нож.

Осужденного, которого должны этапировать выводят из камеры рано утром до времени подъема и отводят в специальные помещения -“отстойники”, где собирают людей перед транспортировкой куда-либо. Личный обыск и обыск сумок — обязательная процедура перед отправкой.

Обыски будут проходить каждый раз при поступлении осужденного и выезде из пересыльных тюрем на всем протяжении пути, а также при погрузке в т.н. «столыпинский вагон» — железнодорожный вагон для перевозки осужденных. Перед тем, как загрузить осужденных в автозаки, чтобы перевезти на ЖД станцию и посадить в вагоны, выдают коробки с сухими пайками.

В него обычно входит несколько супов, каш, чай, кисель, пресные галеты, одноразовые стаканчики двух типов – большие и маленькие.

Так, осужденный за повторное убийство, следующий на строгий режим лет на 15 и человек, который уклонился от уплаты алиментов и едет на общий режим на 6 месяцев, могут отказаться вместе.

Лучше постараться попасть в один автозак, один вагон, одну камеру в пересыльной тюрьме с теми, кого хоть немного знаешь, с кем сидел в одной камере в СИЗО и имел нормальные отношения. Это дает дополнительную моральную и физическую поддержку.

Не стоит принимать близко к сердцу разные страшилки от “бывалых” заключенных.

Они могут быть сильно преувеличены, и иметь целью продемонстрировать свою осведомленность о тюремной жизни и поднять значимость в глазах других осужденных.

Встречаются и правдивые рассказы, но надо также понимать, что колонии везде разные и опыт пребывания в одних может быть очень далек от опыта пребывания в других.

Перед этапом нежелательно много есть и пить, поскольку сходить в туалет часто будет просто негде. Сотрудники ФСИН не будут останавливать машину и выпускать зека, чтобы тот сходил в туалет. При транспортировке в вагонах аналогичная ситуация. Когда поезд стоит на станциях, либо вагон оставили на ночь в тупике, в туалет не пускают — санитарная зона.

Кормят в дороге разливая из чайника три раза в день кипяток. Через некоторое время по одному выводят из камерных купе в туалет. Поэтому пить нужно тоже аккуратно, реально оценивая возможности организма, чтобы дотерпеть до очередного «выгула». Спать приходится по очереди, поэтому лучше заранее распределить очередность. Часов у пересылаемых нет.

В вагоне бывает зимой бывает очень холодно, а летом очень жарко. Окон в самом купе нет. Со стороны коридора окна прозрачные только в верхней части, где расположены форточки. Если охрана их все закрывает становится очень душно.

В купе где в обычном вагоне размещаются 4 человека – в вагоне для осужденных доходит до 12, плюс вещи в три яруса.

Этап может занять от нескольких дней до нескольких недель, и все это время по сложившейся еще со времен ГУЛАГа традиции ни самому заключенному, ни его родственникам не сообщают, куда его везут и когда он сможет выйти на связь. К этому надо быть готовым.

Если расстояние до лагеря значительное, то осужденных везут от тюрьмы до тюрьмы и помещают в транзитные камеры, существенно отличающиеся от обычных камер СИЗО.

Это часто грязные камеры с сыростью и плесенью на стенах и потолках, иногда крысами и тараканами, и почти всегда очень скудной едой (здесь помогут собранные еще в СИЗО продукты).

По прибытии в пересыльную тюрьму прибывшего непременно ожидает очередной обыск, и надо быть готовым в худшем случае провести несколько часов в тесных камерах — “отстойниках”, где при большом скоплении людей и их вещей нет возможности сесть.

Тем, кто курит и берет с собой в дорогу большой запас сигарет, следует учесть, что при многочисленных обысках во время этапа, сигареты могут быть разломаны пополам, а также частично присвоены сотрудниками учреждений.

Брать с собой из СИЗО на этап сотовый телефон или сим-карты категорически не рекомендуется – их почти наверняка найдут при одном из обысков, и в колонию человек приедет уже с актом о нарушении, что негативно скажется на УДО и может полностью перечеркнуть все шансы выйти раньше срока.

Их будут отбирать при поступлении в пересыльные тюрьмы, однако, при необходимости, через тюремного врача, ими можно воспользоваться.

Лекарства могут пригодиться при этапе в межсезонье, когда отопление еще не включили, а уже наступили холода, или наоборот — отопление уже отключили, а морозы вернулись. В это время в сырых промерзших камерах очень просто заболеть.

Спать приходится в одежде (кофте, куртке, штанах с нижним бельем и шапке). Днем, когда лежать под одеялом нельзя, спасает от холода чай с сахаром через каждые полчаса. Если своих лекарств нет, то доктор даст какую-то таблетку и уйдет. Тех, кто заболеет серьезно, отвезут в ЛИУ – лечебно-исправительное учреждение.

Поделиться ссылкой:

Источник: https://vturme.info/jetap-v-muzhskuju-koloniju-kak-k-nemu-gotov/

Как в России этапируют заключенных и что с ними может случиться по пути

Леонида Развозжаева никак не могут найти адвокаты. Оппозиционера, которого обвиняют не только в подготовке массовых беспорядков, но и в разбое 15-тилетней давности, ещё на прошлой неделе этапировали в Ангарск Иркутской области.

Но спецпоезд с обвиняемым до сих пор не дошёл до места назначения. Защита Развозжаева уже назвала происходящее с ним новым похищением. А наша коллега Елена Шмараева выяснила, как этапируют заключённых и обвиняемых в России и что с ними может произойти по пути.

Шмараева: Сначала о Леониде Развозжаеве. Действительно, из Лефортово его вывезли еще 18 декабря, то есть шесть дней назад.

Этапирование обвиняемых и заключенных, по закону, в экстренных случаях осуществляется на самолете, но гораздо чаще используется поезд.

Видимо, как раз на поезде и везут Развозжаева, как рассказал сегодня в эфире ДОЖДЯ его адвокат Руслан Чанидзе, защита по своим каналам выяснила, что их клиент доехал до Челябинска.

Руслан Чанидзе, адвокат Леонида Развозжаева: На данный момент, по нашим неформальным данным, в субботу он был в Челябинске, соответственно, его быстро везут в Иркутск.

Вопрос: для чего такая быстрота, и почему в Иркутское СИЗО в праздники? Есть фильм про Иркутсткое СИЗО, какие там пытки с людьми происходят. В «Новой газете» вышла статья, и там тоже это указано, мне стало страшно.

 

Действительно, Развозжаев должен оказаться в иркутском СИЗО где-то к новому году или чуть позже, это исходя из принятой практики. В законе никаких сроков этапирования заключенного или обвиняемого не прописано.

По данным правозащитников, из Москвы в Иркутск зеки едут около двух недель, иногда до месяца. Везут осужденных и обвиняемых в специальных вагонах, которые называются «вагонзаками», но более распространено такое название как столыпинский вагон. Вот так они выглядят, с той стороны, где располагаются камеры, на вагоне нет окон, с противоположной – там, где коридор, на окнах решетки.

В каждом таком вагоне несколько камер: как правило, три малых и пять больших. Большая камера    это три с половиной квадратных метра. В камере шесть полок нар с каждой стороны и одна откидная полка посредине. При этом норма наполняемости такой камеры по инструкциям ФСИН — 12 человек, плюс огромные сумки с вещами.

По дороге заключенные могут оказаться в нескольких пересыльных тюрьмах, а  оттуда снова продолжать путь.

Вагонзаки прицепляются в голову или в хвост обычного поезда, они похожи на обычные багажные или пассажирские, но их номер всегда начинается с числа 76. Это знак для работников железной дороги, что вагон нужно изолировать ото всех остальных.

К столыпинскому вагону заключенных подвозят на автозаках, и сажают в вагон.

Кстати, «столыпинскими» вагоны называют потому, что в 1910 году во время аграрной реформы премьер-министра Петра Столыпина в них перевозили в Сибирь крестьян. Это были товарные вагоны, переделанные под перевозку людей вместе со скотом.

Использовать для перевозки заключенных их стали уже после смерти Столыпина, потом, во времена ГУЛАГа, пользовались такими вагонами, пока их не сменили так называемые теплушки, а затем вагонзаки уже современной конструкции.

Правозащитники говорят, что сейчас вагонзаки, наряду с конвойными комнатами в судах, остаются очень труднодоступными для наблюдателей местами.

Но если в конвойной комнате в суде человек находится несколько часов, то в столыпинских вагонах – сутками и неделями.

Глава московской Общественной наблюдательной комиссии Валерий Борщев рассказал ДОЖДЮ, какие нарушения допускают сотрудники ФСИН при этапировании заключенных.

Валерий Борщов, правозащитник: Во-первых, невыдача постельного белья в ночное время. Невозможно сходить в туалет во время длительных стоянок. Плохое вентилирование и освещение камер, совместная перевозка здоровых и больных заключенных.

Валерий Борщев, правозащитник: Вовсе необязательно, что его там будут бить конвоири или кто-то другой. Отнюдь. Что такое «пресс-хата»? Это когда неугодного человека помещают в камеру с другими уголовниками, и они его избивают. Поэтому сделать из камеры Столыпина пресс-хату проблем не составляет.

С тем, что «этап» – самое опасное для заключенного время согласен и бывший менеджер ЮКОСа Владимир Переверзин, которому довелось уезжать из Москвы в столыпинском вагоне. Он рассказал, что этап из столицы до Владимира длился 15 часов – обычный пассажирский поезд проходит это расстояние за три часа.

Владимир Переверзин, бывший топ-менеджер компании ЮКОС: Он туда будет ехать долго, в несколько этапов, через несколько пересылочных тюрем.

И когда он попадает в какую-то пересылочную тюрьму, там тоже он находится в специальных транзитных камерах. Там чудовищные условия: клопы, тараканы и прочие бытовы неудобства. Может произойти все, что угодно.

И, возможно, какие-то провокации. Его могут посадить в какую-то пресс-камеру.

Кстати, интересно, что столыпинские вагоны вместе с правилами этапирования достались по наследству.

Источник: https://tvrain.ru/teleshow/here_and_now/kak_v_rossii_etapirujut_zakljuchennyh_i_chto_s_nimi_mozhet_sluchitsja_po_puti-334678/

Ужасы этапа

Международная правозащитная организация Amnesty International представила доклад «Этапирование заключенных в России: путь в неизвестность».

По мнению правозащитников, созданные для заключенных условия в вагонзаках и тюремных фургонах могут быть приравнены к пыткам.

В свою очередь, отсутствие информации об их местонахождении во время этапирования позволяет приравнять это к насильственному исчезновению.

В основе доклада — многочисленные интервью с бывшими заключенными,  их родственниками, адвокатами и правозащитниками.

Несмотря на то, что в соответствии с законодательством заключенные должны отбывать наказание в непосредственной близости от мест проживания, чтобы облегчить последующую реабилитацию, большинство заключенных, и в особенности женщины, отбывают наказание за тысячи километров от своих домов и семей. Нередки случаи, когда осужденный в западном регионе РФ отбывает наказание на Дальнем Востоке.

«Заключенные в России вынуждены переносить мучительные условия в ходе перевозки за тысячи километров в переполненных, лишенных окон железнодорожных вагонах, которые до сих пор называют «столыпинскими», где они находятся зачастую без воды и постельного белья целыми неделями без перерыва, на пути в исправительные колонии, расположенные в удаленных регионах страны», — отмечается в докладе.

Также правозащитники обращают внимание, что Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) считает совершенно секретной всю информацию, касающуюся перевозки заключенных и их местонахождения. Ни заключенных, ни их родственников или адвокатов не уведомляют о конечном пункте назначения до того, как начинается этапирование.

Amnesty International обращается к российским властям с призывом «удалить последние следы ГУЛАГа и привести пенитенциарную систему в соответствие с международными стандартами в области прав человека».

Справедливости ради правозащитники отмечают, что во многих странах условия перевозки заключенных не соответствуют стандартам Совета Европы в области прав человека. 

Например, Комитет Совета Европы по предупреждению пыток установил, что условия перевозки заключенных не соответствуют стандартам Совета Европы во Франции, Венгрии, Ирландии, Литве, Испании, Украине и Великобритании. Так что проблемы есть не только в России, но, как замечается в докладе, «здесь они усугубляются историческими и географическими особенностями».

«ПОРОЙ ПРИХОДИТСЯ СПРАВЛЯТЬ ЕСТЕСТВЕННЫЕ ПОТРЕБНОСТИ В ПЛАСТИКОВЫЕ БУТЫЛКИ»

Беларусь, конечно, не Россия, масштабы географические и климатические условия несопоставимы, как и по количеству колоний и арестантов, однако их ФСИН и наш ДИН полностью верны советским традициям.

— Ситуация в пенитенциарных системах России и Беларуси практически идентична.

В основе традиций исправительного процесса двух стран — доставшиеся в наследство от Советского Союза устаревшие нормы и понятия, которые положены в основу уголовно-исполнительного законодательства. 

В связи с этим и условия этапирования осужденных не слишком разнятся друг от друга. Заключенных обычно перевозят в железнодорожных спецвагонах, их называют «столыпин».

Пережиток советского, и даже царского прошлого, откуда и пошло это название.

О дате этапирования не знает ни сам осужденный, ни его родственники, все это тщательно скрывается, что мы квалифицируем как жестокое и бесчеловечное обращение.

Администрация исправительного учреждения должна отправлять уведомление родственникам о прибытии заключенного к месту отбывания наказания в 3-дневный срок со дня его прибытия. Во время этапирования заключенные фактически лишены возможности связаться с внешним миром. 

Иногда им удается использовать неофициальные каналы, например, попросить другого заключенного позвонить родственникам или у них получается отправить письмо из пересыльной камеры, но никакие официальные способы связаться с кем-либо не предусмотрены. 

Отсутствие информации об их местонахождении усугубляет уязвимость со стороны конвоиров. Несмотря на то, что Беларусь сравнительно небольшая страна, процесс этапирования может занимать достаточно продолжительное время — от 3-х дней до нескольких недель. Это связано именно с этапированием железнодорожным транспортом и расположением железнодорожных путей в стране. 

К примеру, для этапирования осужденного из Бобруйска в Могилев, расстояние между которыми около 100 км, его вначале этапируют в ИУ «СИЗО N3» Гомеля, где осужденный ждет следующего этапа неделю или две, затем его этапируют в Могилев. 

Заключенных для отправки к местам отбывания наказания набивают в тесные камеры спецвагонов, где они лишены свежего воздуха, света, воды, постельного белья. О постельном белье никто даже и не задумывается, поскольку в стандартное плацкартное купе набивают по 15-25 человек. 

Даже несколько часов в таких условиях вынести крайне сложно. Окна, как правило, не открываются и вентиляция фактически отсутствует. Особенно невыносимо, когда все купе начинает курить и дышать становится вовсе нечем. Некурящие осужденные не отделяются от курящих, и это становится для определенной группы осужденных настоящим адом. 

В туалеты выводят раз в несколько часов, и порой приходится справлять естественные потребности в пластиковые бутылки. При этом конвоиры не обращают никакого внимания на лиц, страдающих заболеваниями недержания мочи, и для этих лиц этапирование невыносимо и унизительно, поскольку доступ к туалету они не могут получить в необходимом количестве. 

К нам в «Платформу» обратился осужденный, который, страдая этим заболеванием, был поставлен в условия, когда ему пришлось справлять естественные потребности прямо на пол вагона, а конвоиры высмеивали его. 

Опытные осужденные хорошо знакомы с этой проблемой и стараются ничего не пить и не есть за день до этапирования, чтобы избежать этих проблем и унизительного обращения со стороны конвоиров.

Еще одна проблема, которая часто звучит в обращениях осужденных и их родственников, — это направление осужденного в исправительные учреждения, находящиеся далеко от дома. К примеру, осужденный К.

, проживающий в Бресте, был направлен для дальнейшего отбывания наказания в ИУ «ИК N9» (Горки), несмотря на то, что дома у него осталась мать инвалид ІІ группы, которой было тяжело ездить через всю страну на свидание с сыном. 

На приеме в ДИН МВД ей ответили, что менять исправительное учреждение сыну не будут, т.к. «к нам приехала и туда доедешь». Из ч.2 ст.63 УИК РБ (места отбывания наказания в виде лишения свободы) усматривается: 

«Осужденные к лишению свободы направляются в исправительные учреждения с учетом условий, необходимых для их исправления, поддержания полезных социальных связей с родственниками, обеспечения безопасности и предупреждения совершения ими новых преступлений». 

В большинстве случаев мы констатируем, что ДИН МВД стремится направлять осужденных подальше от их места жительства, что создает ощутимые проблемы родственникам осужденных, как во время свиданий, так и при отправлении посылок и бандеролей. При этом размытость и отсутствие конкретики в ч.2 ст.63 УИК не позволяет осужденным и их законным представителям обжаловать решение о направлении в конкретное учреждение.

Ну и последнее, что хотелось бы отметить относительно этапирования, — жуткие санитарно-гигиенические условия в транзитных камерах, которые напоминают собой сарай, в котором длительное время не производился ремонт. Хоть в таких условиях заключенные находятся непродолжительный период времени — 7-14 дней, но там, на мой взгляд, нарушены все допустимые санитарно-гигиенические нормы.

Источник: https://belaruspartisan.by/m/life/404814/

Как узнать куда перевели осужденного из сизо

К сожалению, на данный момент в России не существует единый банк данных, в котором можно узнать, где сидит осужденный нельзя.

Основная причина ее отсутствия – защита конфиденциальности личных данных осужденных (ФЗ №103 «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений»).

Однако, вопросы читателей о том, как найти осужденного по фамилии через интернет и другие средства, появляются все чаще.

Можно ли найти человека в тюрьме по фамилии?

Прежде всего, вы должны узнать об осужденным следующие данные:

1. Фамилию, имя, отчество;
2. Дату Рождения;
3. Место рождения;
4. Особые примеры;
5. Дату и причину задержания;
6. Номер уголовной статьи, по которой осудили заключенного.

Далее вам необходимо узнать, в какой колонии должен находится осужденный. В России существуют два типа тюрем:

Основной тип тюрем, в которых отбывают наказания преступники, приговоренные к длительному лишению свободы, сроком от 1 года.

Предназначается для отбывания наказания людьми, осужденным на малый срок лишения свободы (от нескольких недель до нескольких месяцев). Также здесь могут находится люди, ожидающие вынесения судебного приговора.

Можно ли узнать, где сидит осужденный через интернет?

Итак, как узнать в какой тюрьме сидит человек через интернет, зная только его ФИО и личные данные? На помощь придут поисковые интернет-системы и официальные сайты исправительных учреждений.

В данном случае вам нужно найти офсайт окружной или федеральной тюрьмы, находящейся в регионе, где производилось задержание осужденного.

Если вы не обладаете данной информацией, то можно попробовать найти в тюрьме человека по региону его проживания.

• Окружные тюрьмы (если срок лишения свободы не превышает 12 месяцев)

Окружные тюрьмы стараются запускать собственные базы данных, где можно узнать, где сидит осужденный. Однако данные в ней минимизированы, а поиск заключенного осуществляется только по его имени и дате рождения.

Перейдя на сайт окружной тюрьмы, в поисковом меню вводятся данные о заключенном: ФИО, дата рождения и дата заключения. Если узнать, где находится заключенный не удастся, то можно попытать счастья на сайтах тюрем соседних округов.

• Федеральные тюрьмы (срок лишения свободы осужденного от года и выше)

Чтобы узнать, в какой колонии сидит человек, нужно перейти на официальный сайт Федерального Управления тюрьмами РФ.

Здесь можно найти, где сидит осужденный, по фамилии, вне зависимости от того, в каком регионе был задержан, потому что сайт содержит все данные абсолютно обо всех федеральных тюрьмах РФ.

Поиск на сайте проводится по стандартному алгоритму, идентично поиску по сайтам окружных тюрем.

Итак, если вам нужно узнать, где сидит осужденный по фамилии онлайн, то вы должны следовать следующему алгоритму:

1. Узнать личные данные заключенного;
2. Узнать срок лишения свободы, к которому он был приговорен;
3. Перейти на официальный сайт Федерального Управления Тюрем РФ или окружной тюрьмы вашего региона;
4. В поиске по сайту указать данные о заключенном.

Как правило, данный поиск не вызывает особых трудностей. Правда зачастую данные о заключенном не могут быть представлены в общем доступе, чтобы не нарушать нормы Федерального Закона Российской Федерации «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений».

Обновления на сайтах исправительных учреждений занимают от одного дня до недели, поэтому наберитесь терпения и обновляйте поисковый запрос ежедневно.

Есть вопрос к юристу? Спросите прямо сейчас, позвоните и получите бесплатную консультацию от ведущих юристов вашего города. Мы ответим на ваши вопросы быстро и постараемся помочь именно с вашим конкретным случаем.

Телефон в Москве и Московской области: +7 (499) 653-79-33

Телефон в Санкт-Петербурге и Ленинградская области: +7 (812) 332-54-12

Специальные сервисы и услуги

Чтобы узнать, в какой тюрьме сидит человек, можно воспользоваться услугами специализированных сервисов, дающих информацию о том, где сидит осужденный.

Однако их данные так же ограничены вышеуказанным Федеральным Законом о том, что личные сведения и данные о месте заключения осужденных или подозреваемых в совершении преступления не могут быть представлены в общем доступе для публичного разглашения.

Специализированных сервисов для поиска, где сидит осужденный, в России нет и быть не может по закону, запрещающему публикацию подобных данных о заключенных в свободном доступе.

Источник: http://sprechen.ru/info/kak-uznat-kuda-pereveli-osuzhdennogo-iz-sizo/